С Артёмом Палеевым, основателем и управляющим партнёром юридической компании Korpus Prava мы познакомились 15 лет назад.

С тех пор встречались нечасто, но старались поддерживать связь. Потому что оба занимались развитием своего бизнеса, живо интересовались происходящими вокруг нас изменениями, стараясь принимать во внимание и то, что происходит на глобальном уровне.

И вот, встретившись снова в декабре 2018 года, мы поговорили о недавнем прошлом и ближайшем будущем Кипра. Разговор получился интересным и содержательным, и я с удовольствием делюсь с вами основными его моментами.

– Подводя итоги 2018 года, что бы вы назвали самым главным из произошедшего на Кипре, в России либо в отношениях двух стран?

– С точки зрения правового и налогового регулирования бизнеса самые главные изменения в отношениях Кипра и России произошли в 2015–2016 годах. И то, что мы видим сейчас – это, по большому счёту, или последствия тех законодательных изменений или результат осознания их в деловой среде. Причина задержки – в определённой инерции бизнеса и в том, что только сейчас появилась судебная и налоговая практика, касающаяся нововведений трёхлетней давности.

Прежде всего, эта практика связана с вопросами применения соглашения об избежании двойного налогообложения между Россией и Кипром при осуществлении выплат российскими компаниями в адрес кипрских компаний. Применение соглашения, согласно изменениям, внесённым в налоговое законодательство РФ ещё в 2015 году, возможно теперь только с соблюдением концепции фактического получателя дохода и доказыванием фактического присутствия (real substance).

Это означает, что теперь для применения соглашения при осуществлении платежа из России на Кипр, просто предоставить сертификат налогового резидента кипрской компании не достаточно. Необходимо подтвердить, что компания является реальной, а не полочной, что у неё есть офис, нужное количество сотрудников, активов и ресурсов, что компания сама распоряжается этими активами и ресурсами, принимает на себя риски. И самое главное – нужно показать множественность контрагентов компании. Уже существует достаточное количество судебных дел, при рассмотрении которых суды активно применяют концепцию фактического получателя дохода. Например, громкое дело группы «Северсталь». В этом и ряде других дел суд признал неправомерным применение российскими налогоплательщиками соглашения об избежании двойного налогообложения между Россией и Кипром, поскольку выплаты, по мнению суда, производились в пользу кипрских компаний, не имеющих фактического присутствия на Кипре.

В результате общая модель структурирования бизнеса, которая с начала 1990-х методично складывалась в голове у российских коммерсантов, кипрских консультантов и аудиторов и заключалась в том, что для применения соглашения об избежании двойного налогообложения и переноса части доходов группы на Кипр, как юрисдикцию с меньшей налоговой нагрузкой, достаточно зарегистрировать полочную компанию с номинальными акционерами и директорами, более не работает и не принимается российскими налоговыми органами. Это, безус-
ловно, кардинально меняет подход к налоговому планированию, как его понимают здесь, на Кипре.

Кроме того, внедрение CRS и общая мировая тенденция к усилению прозрачности, продвигаемая OЭСР, набирает обороты, что, опять же, заставляет бизнес и консультантов по другому взглянуть на использование в своих структурах кипрских компаний.

Кроме того, в России сейчас происходят законодательные изменения, направленные на максимальное упрощение налогового администрирования, введение новых налоговых режимов. Это, например, появление двух офшорных зон на Дальнем Востоке и в Калининградской области. Скорее всего, срок жизни этих зон будет коротким: они проживут ровно столько, сколько продлятся санкции. Основная мотивация для их создания: предоставить возможность тем холдинговым компаниям, которые владеют российскими промышленными гигантами, существовать в том же режиме, что сейчас, но только под администрированием не английского, а российского права. Это значит, что значительное количество компаний, основным клиентом которых является государство либо окологосударственные структуры и которые при этом локализованы за границей (в большинстве случаев – именно на Кипре), будут перемещаться в эти зоны и использовать то преимущество, которое даёт им сегодня изменённое российское право.

При этом, по моему мнению, существенные изменения в 2018 году в отношении России и Кипра связаны не с изменением законодательства, а с беспрецедентной ранее для Кипра миграцией живого бизнеса на остров. Начавшись в 2017 году, в 2018-м эта тенденция усилилась.

– Что вы подразумеваете под выражением «миграция живого бизнеса»?

– Ещё три года назад типичными представителями местной российской диаспоры были пенсионеры, мамы с детьми и приезжающие к ним родственники. При этом Кипр – достаточно дорогое направление в сравнении с другими странами средиземноморского региона. Сюда и раньше приезжали высокопоставленные чиновники, успешные коммерсанты, но все они рассматривали страну как место для отдыха, учёбы детей или приятного пенсионного досуга на шесть – восемь месяцев в году. То есть российская диаспора состояла из людей, которые не занимаются операционным бизнесом активно. И такие деловые люди, как я, раньше были скорее исключением, чем правилом. Ещё одно исключение – несколько крупных компаний, которые уже давно находятся на Кипре, такие как «Итера», «Лукойл», «Уралхим», «Открытие», «КредитСервис», «Альфа-Капитал» и другие.

Сейчас я вижу, как люди перевозят на Кипр не семью, а бизнес. И только потом, как следствие, на Кипр переселяется и семья. Новая волна бизнесменов переезжает со своими рабочими командами. Их интересуют вещи, которые приходят в голову только людям, занимающимся операционным бизнесом: среда, регулирование, трудоустройство, наём, традиционная работа с договорами, планирование локальных и зарубежных инвестиций.

По большому счёту, для нашей компании Кипр сейчас перестал отличаться от России. Раньше наш клиент здесь не жил, встречи проходили где угодно, но не на Кипре. Здесь просто работало несколько сотрудников операционного офиса, а решения по всем операциям мы принимали в других странах. Сейчас же не проходит и дня, чтобы в офисе на Кипре не было серьёзной встречи, переговоров, чтобы клиенты не заходили обсудить текущие дела. В моём восприятии это полностью меняет картину мира и место Кипра в нашей структуре.

– Если говорить с точки зрения оптимизации налогообложения, не перестанет ли Кипр быть нужным на международном уровне?

– Отнюдь нет. Соглашение об избежании двойного налого-обложения продолжает действовать, а оно как раз и есть основа исторической популярности Кипра на территории России. Им регулируется выплата дивидендов (использование кипрской компании как холдинговой), роялти (использование кипрской компании как держателя прав на интеллектуальную собственность) и процентов (использование кипрской компании как финансового центра). По большому счёту, не так много стран имеют с Россией схожие соглашения об избежании двойного налогообложения, и при этом применяют низкую национальную налоговую ставку корпоративного налога. Другие страны, в сравнении с Кипром, либо не предоставляют таких условий в налоговых соглашениях (например, Болгария, Индия, Израиль), либо предоставляют, но концепция фактического получателя дохода не позволяет их использовать (как в случае с Сингапуром или Гонконгом), либо национальные ставки корпоративного налога в этих странах настолько высоки, что теряется всякая выгода от их применения (Нидерланды, Великобритания).

Таким образом, выгоды остаются, но серьёзно усложняются правила их использования. Именно по этой причине бизнес принимает решение о переезде на Кипр: для применения льготы теперь необходима реальная кипрская компания, с офисом, сотрудниками и контрагентами.

Возможность же злоупотребления льготами фактически сведена к минимуму. Злоупотребление выгодами двойного налогообложения будет либо сложным, либо невозможным. Но применять их никто не запрещает – в этом и есть смысл конкурентной политики Кипра как государства.

С точки зрения использования налоговых льгот довольно серьёзные изменения происходят и на уровне национального законодательства Кипра. Например, сейчас очень быстро внедряется практика контроля трансфертного ценообразования. В России это произошло с 15-летним запозданием по сравнению со странами Западной Европы, а на Кипре происходит только сейчас.

Трансфертное ценообразование подразумевает налоговый контроль за ценами, применяемыми между зависимыми лицами. Раньше, зная что у кипрских налоговых органов нет инструментов для оценки внутригрупповой цены, можно было использовать кипрскую компанию в качестве кондуита (транзита), как инструмент для выдачи back-to-back (компенсационных – прим. ред.) займов или как транзитного держателя интеллектуальной собственности. Это позволяло налогоплательщикам не только применять преимущества соглашения с Кипром, но и минимизировать налоговую нагрузку на Кипре, переводя всю добавленную стоимость далее, в офшорные компании. Цену сделки на Кипре никто не контролировал. Однако уже совсем скоро у налоговых органов появится возможность сравнивать: если цена в договоре значительно ниже или выше рыночной, то налоги будут рассчитывать, опираясь именно на рыночную цену. Контроль за трансфертным ценообразованием уже введён в отношении займов. Сделки с роялти, поставки, оказание услуг, агентские истории ждёт та же судьба.

Это существенные изменения. Введение на Кипре контроля за трансфертным ценообразованием, безусловно, отразится на кипрско-российских отношениях, ведь зачастую кипрские компании использовались для того, чтобы налог на прибыль заплатить здесь, а не в России. При введении практики контроля трансфертного ценообразования на территории Кипра эти операции подвержены рискам больше всего.

– Вы говорите, что на Кипр пришёл реальный бизнес с российскими корнями. Однако есть и другое мнение: довольно большая часть компаний с российским капиталом ушла с острова. Это как-то связано с ужесточением правил и увеличением стоимости содержания бизнеса?

– По моему опыту расходы на содержание активной инфраструктуры международных компаний на Кипре с 2013 года выросли в пять раз. И сегодняшний коммерсант на Кипре существенно отличается от того, который находился здесь раньше.

– Небольшие компании вымерли? Или переехали?

– Они вымерли, потому что Россия успешно конкурирует за счёт упрощения налогового администрирования. Малому и среднему бизнесу выгодно вернуться в Россию. Если у вас маленький бизнес, то вы можете выбрать: либо оформить частное предпринимательство и платить налог 6%, либо открыть компанию и платить подоходный налог 13%. Это немного. И не нужно устраивать сложные схемы. Если бюджеты небольшие, то в какой-то момент усложнение администрирования на Кипре приводит к тому, что расходы на содержание структуры превышают прибыль компании. Стоимость сопоставима с суммой налогов, которые маленькие коммерсанты должны заплатить российскому государству, если не будут использовать кипрскую компанию, или даже превышает её.

Кроме того, с точки зрения упрощения и прозрачности налогового администрирования Россия стала конкурентоспособной. Если вы являетесь налоговым резидентом России, вам не надо ходить в налоговую инспекцию, чтобы узнать размер вашей налоговой задолженности или сдать отчётность. Вы заходите в виртуальный личный кабинет, загружаете файлы и работаете с налоговыми органами, как с самыми продвинутыми онлайн-банками.

Возвращаясь к вопросу о расходах на содержание компании. Причинами столь стремительного роста цен стали изменение подхода к международным операциям и налоговому планированию, появление требования достаточности присутствия, усложнение банками всех международных финансовых транзакций. Сегодня коммерсанту мало просто «делать бизнес». Бизнес надо делать таким образом, чтобы он был понятен большому количеству окружающих. Если раньше было достаточно, чтобы в деятельности разбирались аудиторы и работники, то сейчас количество лиц, которые хотят понимать бизнес и без этого понимания не дадут ему нормально работать, увеличилось в разы, начиная от клерков в банках и заканчивая всеми крупными контрагентами, которые обязаны проводить процедуры due diligence и KYC. На стоимость ведения бизнеса повлияли и растущие расходы на аренду недвижимости, а также новые косвенные налоги.

– Чего стоит ожидать на Кипре в ближайшие два-три года?

– Регулирование будет усложняться. На уровне Европейского союза в 2019 году будет принято новое регулирование деятельности финансовых компаний. Отчётность станет более детальной, что приведёт к увеличению затрат на обработку. И, говоря о финансовом секторе, уже сейчас ясно, что основная задача европейских регулирующих и надзорных органов – это максимальная прозрачность. Если раньше такой подход использовался в отношении крупных финансовых институтов, то сейчас он распространяется на всех. У маленьких компаний больше половины расходов будет связано с предоставлением информации и отчётности. Для небольшого бизнеса это большая финансовая и ресурсная нагрузка.

– Как это скажется на отношениях России и Кипра, на месте Кипра в картине мира российского бизнесмена?

– На мой взгляд, есть несколько вариантов. Начнём с плохого. История с антироссийскими санкциями набирает обороты. В 2014 году это были просто санкции, к ним отнеслись достаточно спокойно. Но количество ограничений и санкций постоянно росло, в итоге они отразились на общественных отношениях, затем на бизнесе, и, в конечном итоге, в последние годы коснулись уровня личных отношений. Когда санкции касаются личных человеческих отношений, ожидать можно чего угодно.

В мире ухудшается отношение к русским, основанное на постоянной антироссийской риторике и санкциях, а на Кипре при этом действует одиозная паспортная программа, которой очень активно пользуются россияне и которая обеспечивает приток инвестиций на остров. Эта программа – «красная тряпка» как для европейского сообщества, так и для очередных персональных санкций. Маленькое государство Кипр может не выдержать напора, и паспортная программа будет изменена или отменена, а она – единственный стимул для роста кипрской экономики в нынешней ситуации.

Также одно из свидетельств выдавливания русского бизнеса – письмо Центробанка Кипра о закрытии счетов компаний, у которых нет достаточного присутствия на Кипре. После 2013 года на Кипре остались в основном россияне, и сейчас закрываются счета именно их компаний. Есть ещё бизнес из стран Ближнего Востока, но его ведут ливанские банки, и ему нет дела до писем Центробанка Кипра. Я не удивлюсь, если Центробанк им даже не отправляет эти письма.

Меня беспокоит, что сценарий под названием «Давление на Кипр» с целью выдавливания отсюда российского бизнеса будет только развиваться. Зачем это нужно? Ответа нет. Есть некая волна, которая пройдёт, пройдут и её последствия, но того, кто попадёт под эту волну, просто смоет. Потом будут говорить, что это всё зря, но кому от этого станет легче?

Строительный бизнес – это отдельная бомба, которая взорвётся очень скоро, по моим оценкам, в 2020 году. Центральный банк Кипра, следуя общеевропейскому регулированию, в 2019 году сделает более строгими правила расчёта адекватности банковского капитала. Кипрским банкам придётся в срочном порядке избавляться от недвижимости, которая сейчас находится на балансе в виде залога. Сейчас Bank of Cyprus и Hellenic Bank больше похожи на риелторские агентства, нежели банки: у них недвижимости больше чем наличных. То, что они продают сейчас, – лишь мизерная доля того, что есть. В 2019 году придут инструкции, в 2020 году придётся их применять. Вступят в силу новые нормативы, и мы увидим, как рынок переполнит огромное количество недвижимости, как жилой, так и коммерческой. И никакая паспортная программа не поможет. Упадёт залоговая стоимость, люди не смогут вернуть кредит. Ситуация будет плачевной. Образуется нехватка ликвидности, ЦБ предоставит эту ликвидность, а что взамен?

Но! В маленьком государстве всё довольно просто. Основные плательщики налогов здесь – это физические лица. Источниками их дохода являются сдача имущества в аренду и трудовая деятельность. Безусловно, обвал строительного рынка кого-то заденет, но в несравнимых с 2010–2013 годами масштабах. Тогда все, независимо от профессии, работали либо в банках, либо в строительстве, либо в компаниях, сотрудничающих с банками и застройщиками. Каждый занимался продажей недвижимости и открытием банковских счетов «для друзей». Теперь же, в 2019–2020 годах, последствия кризиса в банковской сфере или на рынке недвижимости для жителей Кипра не будут настолько ощутимыми.

– Это негативный сценарий. Какие ещё есть варианты?

– Да, теперь о хорошем. На Кипре улучшается налоговое администрирование для операционного бизнеса. Конечно, остров не сравнить с крупными IT-центрами, но при наличии таких компаний, как Wargaming, и десятков менее известных, но тоже успешных, происходит миграция высококлассных специалистов. В общем и целом IT-компании – это хороший интеллектуальный бизнес, прозрачный, с большой маржой и высокой доходностью и готовый платить налоги. Он не создаёт сложностей как, например, инвесткомпании, которые тянут за собой огромное количество репутационных и финансовых рисков. С точки зрения государственной стратегии IT-бизнес намного более предсказуем и перспективен, чем форекс, бинарные и брокерские компании.

– Кипр всё ещё привлекателен для бинарных и форекс-компаний?

– Да, лицензия недорогая, процедура её получения несложная. Плюс на Кипре гораздо более развитая инфраструктура, нежели в странах «новой» Европы – Прибалтике, Польше, – которые тоже хотят привлечь этот бизнес. В данном случае Кипр можно сравнивать со «старой» Европой, но расходы при этом будут существенно меньше. Даже с учётом роста цен в последние годы, содержать компанию и сотрудников здесь в 5–10 раз дешевле, чем в Великобритании, и в 10–15 раз дешевле, чем в Гонконге. Я убедился в этом на собственном опыте: содержание офиса Korpus Prava на Кипре стоит столько же, сколько в Гонконге, только здесь у нас работает 16 человек, а в гонконгском офисе – 2,5.

Кипр не может тягаться с такими признанными центрами, как Лондон или Берлин. Ближайший конкурент Кипра – географически, но не по размерам и масштабам, – это Израиль, конкретно Тель-Авив. Если Кипр хочет «играть по-взрослому», ему нужно ориентироваться на Израиль: создавать министерство науки, выделять фонды, проводить конкурсы. То есть поддерживать индустрию. Чем отличается успешный high tech hub (центр высоких технологий – прим. ред.) от неуспешного? Не простотой выдачи визы или сниженной ставкой налога, а тем, насколько активно государство помогает искать гранты, продвигает страну и её IT-центр на мировой арене и помогает в привлечении частного финансирования. У всех технологических центров главный показатель один: объём привлечённых инвестиций. Когда Кипр это поймёт и на государственном уровне станет серьёзно над этим работать, его начнут рассматривать как достойного внимания игрока.

– Хорошо, когда существует возможность сравнивать и учиться у других. У вашей компании есть представительства в разных странах. Как это помогает в целом?

– Очень помогает! Работа одной команды из разных офисов позволяет нам достаточно дёшево и быстро реализовывать большие проекты с помощью небольшого количества сотрудников. Вся деятельность Korpus Prava строится по принципу одной организации, где существует единое централизованное управление. Неважно, где находится специалист территориально (у нас, как я уже сказал, несколько офисов), он работает в подразделении, которое управляется централизованно. Это позволяет нам на локальном уровне видеть международные перспективы, координировать работу и всегда быть в курсе событий. Информацию можно прочесть, мнения можно узнать на конференции, но вот чего нельзя сделать без локального присутствия – это понять нужды и перспективы локального бизнеса.

– Какие услуги на сегодняшний день наиболее востребованы в деловом мире?

– Это зависит от этапа развития того или иного бизнес-сообщества. Кипр является старым международным финансовым центром. Что важно для финансового центра – гибкое законодательство, разумный объём требований регулятора и налоговые льготы, а значит, нужны локальные специалисты в области регулирования финансовой деятельности и налогообложения. Очень долго от нас требовалось только это. Но сейчас в местном бизнесе создаётся новая прослойка. У тех, кто сегодня привозит на остров бизнес, другие задачи и потребности. Для них важна коммуникация, которую, например, «Вестник Кипра» устанавливает через личное общение, конференции, публикации в журнале. Нас спрашивают о том, как правильно заключить арендный и трудовой договор, как заполнить налоговую декларацию, как получить то или иное разрешение. Это базовые вопросы, они возникают на этапе становления, и их в настоящее время становится всё больше.

В России бизнес-сообщество более развито. И к российским специалистам обращаются по сложным вопросам, связанным, например, с оптимальным структурированием бизнеса и сделок.
В Гонконге всё совсем по-другому – и вопросы другие, и процесс решения данных вопросов планируется заблаговременно. Общаясь там с коммерсантами, мы говорим о планах, которые они хотят реализовывать через пять лет. Для российского бизнеса это фантастика, потому как планирование даже на год-два вперёд уже вызывает уважение.

Я считаю, что всё приходит с опытом. Люди, которые осознанно прожили пять лет, могут планировать на пять лет вперёд. Те, кто осознанно прожил 50 лет, соответственно, могут планировать на 50 лет вперёд. Именно поэтому компании со столетней историей имеют столетнюю стратегию развития. То есть вопрос в осознанности проживания промежутков времени. И со своими клиентами я хотел бы, прежде всего, говорить о перспективах, стратегии, развитии и своевременном планировании изменений.

Артём Палеев, юрист, управляющий партнёр, Korpus Prava

Окончил Московскую государственную юридическую академию (сейчас – Московский государственный юридический университет им О.Е. Кутафина – МГЮА) и Harvard Law School. Основатель и управляющий партнёр компании Korpus Prava. Организатор многочисленных специальных проектов, в числе которых издательство налогово-правового журнала Korpus Prava. Analytics. Член Cyprus Fiduciary Association.

Наталия КАРДАШ